Блогосфера, видимо, от скуки, вспоминает «Кровавое воскресенье» — расстрел рабочих царскими войсками 9 января 1905 года. Краткое изложение событий все помнят из школьных учебников истории: «Собрание русских фабричных рабочих» под руководством священника Георгия Гапона, который собрал 150 тысяч человек, чтобы пойти вручать петицию царю Николаю II, а солдаты толпу расстреляли. Советское просвещение именовало предводителя исключительно «попом Гапоном» и считало его «провокатором». Тем не менее, именно с расстрела началась революция 1905 года, и в общем, все завертелось. В петиции излагались меры, которые, по мнению рабочих, необходимо принять для улучшения жизни людей — дать им свободу личности, слова и печати, а также право бороться против капиталистов, бесплатное образование и ответственность министров перед народом. Особо выделялась просьба провести выборы в учредительное собрание «при условии всеобщей, прямой, тайной и равной подачи голосов». Гапон убедил фабричных товарищей, что все зло происходит от чиновников, а царь добрый, и если с ним встретиться и передать петицию, то можно будет договориться. Забыли только упомянуть, чтобы подача голосов была еще и честной, было бы совсем похоже на поствыборные митинги наших дней, но тогда такой проблемы еще не было, это уже позднее придумали. Главной идеей, то есть, было то, что не нужно насилия и бунтов, а нужно просто изложить свои претензии в письменном виде и передать на самый верх. Что интересно, в наши дни ровно ту же идею отстаивает наоборот глава государства. Владимир Путин именно об этом все время и говорит, мол, выходить на улицы и устраивать драки с ОМОНом нельзя, а действовать надо цивилизованно, через суд и все излагать в письменном виде. А наверху уж разберутся. Получается, что Путин — сам себе Гапон. Он сам собирает толпы людей в виде «Народного фронта» и прочих «встреч с народом» и ведет их сам к себе вручать петиции, заранее составленные под ласковым присмотром кремлевской администрации. Правда, в 1905 году стратегическим требованием было ограничение самодержавия, а тут все больше требуют самодержавие напротив всемерно усилить, но это уж от заказчика зависит. Рабочие не сразу поддались увещеваниям Гапона, но все-таки поверили. Традиция челобитных царю на Руси вообще давняя и прочно укоренившаяся, а Гапон предлагал написать главную, что называется, капитальную челобитную. Традиция жива по сей день — до сих пор любой владелец сносимого ларька грозится немедля написать именно президенту. Для этого даже сеть специальных приемных создана. Иногда, кстати, работает. Челобитная и петиция лежат в основе российской политики. Вполне себе самостоятельные на первый взгляд партийные лидеры, случись у них проблемы, бегут за защитой к Путину. Возможность подать президенту челобитную лично считается в верхах самым редким и ценным ресурсом. И даже оппозиционные выступления в Москве два года назад были по сути ничем иным как немного модифицированной челобитной с требованием нечестные выборы отменить, а провести честные и наказать некоторых чиновников. И опять сработало — хоть никого и не наказали, уже в 2012 году оппозиция получила честные выборы в Москве. Не николаевский Манифест, но тоже неплохо. Пока все. Никто не требует коренных преобразований и не настаивает по-настоящему на ограничении полномочий первого лица за исключением малозаметных интеллигентов. Оппозиционеры борются с отдельными недостатками вроде чрезмерных депутатских дворцов в Подмосковье, но реформаторских политических текстов не пишут. Все довольны — народ не расстреливают, а власть застрахована от сюрпризов. Михаил Шевчук «Деловой Петербург» www.dp.ru